Агент, бывший в употреблении - Страница 35

— А ты большой хохмач, — кислым тоном замечает Табаков.

— Мне это уже недавно говорили.

Код набран, и хозяин открывает тяжелую дверцу сейфа. Сокровищница не совсем пуста: несколько пачек банкнот, несколько кредитных карточек, несколько бархатных коробочек, — очевидно, с драгоценностями, какие-то документы. Вот, пожалуй, и все.

— Показываю все это тебе, чтобы спросить: и ради этого ты проделал долгий путь и уже несколько дней торчишь в Вене? Если речь идет об этих мелочах, мы легко договоримся.

— Тебе известно, что я приехал не ради этих мелочей. Ты отлично знаешь, что…

Табаков неожиданно делает мне знак замолчать. Из комнаты телохранителей сначала доносится какой-то грохот, а потом чьи-то крики. Хозяин дома выбегает из потайного хранилища, проход автоматически закрывается книжным шкафом, и я оказываюсь в полной изоляции, как в западне. Темно, и это позволяет мне сразу заметить тонкий луч света, проникающий из кабинета.

Свет проникает сквозь зазор между полками книжного шкафа. Просовываю руку и осторожными движениями раздвигаю старые тома, чтобы расширить обзор. Сцена, которая предстает моему взору, напоминает картинку на киноэкране. Один за другим, толкая друг друга, в кабинет врываются несколько человек. Это Макс, Мориц и еще трое незнакомцев, которых отличает не только грубоватость манер, но и неприличная привычка размахивать пистолетами. Стоя у письменного стола, Табаков наблюдает за незваными гостями и виду не подавая, что удивлен их внезапным визитом. Судя по окрикам, гости — русские. Так же как и их пистолеты. Макаровы. Суровое оружие. Двое из троицы упирают стволы своих Макаровых в спины Макса и Морица, а третий непринужденно приближается к ТТ, приветствуя его и осведомляясь о его здоровье. Его манеры не слишком изысканны, но и не лишены некоторой почтительности.

— Вы, наверно, помните — мы с вами уже встречались, — произносит русский, обнаруживая тем самым, что на самом деле он украинец.

— Возможно, — кивает Табаков. — Я встречаюсь со множеством людей.

— Не сомневаюсь. Но вряд ли вы станете отрицать, что наша встреча была особенной и сильно попахивала нефтью.

— О да, теперь припоминаю, — снова кивает ТТ.

И чтобы перевести разговор из прошлого в настоящее, добавляет:

— Вы получили очередную сумму?

— Мы получали разные суммы. Но до сих пор так и не получили от вас всего положенного.

— Здесь какая-то ошибка. Если вы позволите мне взглянуть в мои бумаги, то я найду документ с указанием точной суммы.

— Точная сумма нам известна и без вашего документа, господин Табаков. Но вы отлично знаете, что это только предоплата…

— Ничего подобного, — обрывает его хозяин кабинета, не повышая голоса. — Это полная цена сделки.

Продолжая пререкаться, они обмениваются еще несколькими репликами, пока посетителю не надоедает этот бесплодный спор и он не решает его прекратить:

— Сожалею, но вы не оставляете мне другого выхода и, не желая считаться с силой фактов, вынуждаете меня убедить вас силой оружия.

С этими словами он поднимает свой тяжелый пистолет и направляет его по очереди на различные части тела ТТ, словно раздумывая, какую из них выбрать в качестве мишени.

— Хочу вас заверить, что пистолет не газовый, — поясняет украинец. — И, чтобы у вас не осталось в этом ни малейшего сомнения, позволю себе небольшой эксперимент. Возьмем, к примеру, эту собачку, которая сидит у ваших ног. Что, если я проделаю пару дырок в ее уродливой голове?..

И в подтверждение того, что он не шутит, украинец стреляет из своего Макарова в Черчилля, и только животный рефлекс, побудивший пса отскочить в сторону, спасает его от неминуемой смерти. Следует второй оглушительный выстрел из Макарова. Но это — уже мой Макаров. Я попал стрелку в плечо. Украинец инстинктивно тянется рукой к ране, и это дает мне возможность новым выстрелом продырявить ему эту руку. В кабинете ужас и безумие. Воспользовавшись переполохом, Макс и Мориц, подобно каким-то демоническим гуттаперчевым существам, начинают прыгать, нанося удары по всем направлениям и осыпая пинками не только нижние части тел украинцев, но и их ошарашенные лица. Воздерживаюсь от прицельной стрельбы в подобном хаосе, поскольку не уверен, что попаду в кого надо и делаю два выстрела в пустоту — как сигнал того, что невидимый снайпер по-прежнему начеку.

В итоге схватки пистолеты украинцев переходят в руки Макса и Морица, а оружие их главаря перекочевывает к Табакову, который своим тяжелым кулаком довершает начатую мной экзекуцию в отношении главаря. Под натиском телохранителей непрошеные гости гурьбой сбегают вниз, громко стуча обувью по ступенькам лестницы.

— Мне не нужны трупы, — кричит близнецам ТТ. После чего наконец вспоминает обо мне и освобождает из заточения.

— Проверь сейф, — советую ему. — А то скажешь потом, что я что-нибудь украл.

— Я признателен тебе за то, что ты спас мне жизнь, — с негромким рычанием в голосе доверительно говорит мне хозяин дома. — Я даже назвал бы твой поступок благородным, если бы не понимал, что ты в сущности спасал не меня, а тот денежный мешок, каковым я тебе вижусь.

— Не утомляй себя комментариями, — отвечаю я. — Правда в том, что я спасал не тебя, а доброго песика Черчилля.

— Если так, то я готов простить тебе любые прегрешения.

— Ты становишься гуманным. Даже трупы тебе уже не нужны.

— Это не от гуманности. Ты говорил о техническом прогрессе. Так вот, он так продвинулся, что человека теперь легче убить, чем сокрыть его труп.