Агент, бывший в употреблении - Страница 84


К оглавлению

84

— А теперь, когда нет шефа, что ты будешь делать? — спрашиваю парня.

— У меня теперь новый шеф.

И поясняет:

— Криста. Немного вспыльчива для командира, но, в общем, характер у нее не злой. Вы ведь знаете, товарищ начальник, что у каждой женщины есть свое слабое место.

— Ну, раз ты постиг эту истину, я за тебя спокоен.

В этот момент появляется Марта. Вопреки моим ожиданиям — с пустыми руками.

— Я решила ничего не забирать. Здесь надежнее.

— Ты сообразительная, — признаю. — Я не гожусь в охранники. Особенно после того, как эти ребята подшутили надо мной.

— Я их не боюсь, — отвечает она. — Они уже испарились. Боюсь только, что и ты испаришься.

Телефонный разговор с Карлом Вебером вселяет надежду. Журналист проявляет горячий интерес к материалу, о котором я ему намекаю, и соглашается, что будет лучше, если наша встреча состоится не в редакции. В тот же вечер мы встречаемся с журналистом в его квартире.

Квартирка находится на мансардном этаже, но обставлена не без кокетства. На всем лежит печать педантичного внимания старого холостяка, желающего видеть свое гнездышко для свиданий с молоденькими сослуживицами уютным.

— Я не поклонник сослуживиц, — отрицательно качает головой Вебер в ответ на мою грубую шутку, которую позволяю себе только ради того, чтобы проверить его реакцию. — Вы человек более зрелый и, вероятно, более опытный, но лично я нахожу умных женщин либо непривлекательными, либо самовлюбленными.

Садимся — он на диван, я в кресло, обитое тканью веселой расцветки. Хозяин методично набивает трубку; эта вонючая трубка с вонючим же табаком — его единственная вредная привычка, которую я замечаю у него. Раскуривая трубку, он, как пыхтящий паровоз, несколько раз втягивает — выдыхает дым и, наконец, спрашивает:

— Что интересного вы принесли?

— Думаю, материал действительно интересный — как основа для дальнейшего использования.

— В таком случае сварим себе по чашке хорошего кофе.

Три часа спустя в комнате стоит такой дым, что время от времени мы попеременно вглядываемся сквозь него, желая убедиться, на месте ли все еще собеседник. Позади уже пять или шесть больших чашек кофе, а также три или четыре графинчика яблочного сока. Что же касается количества произнесенных слов, то оно не поддается подсчету.

— Но это ведь по-настоящему фантастический материал! — несколько раз с воодушевлением повторяет Вебер. — Такой колоссальный грабеж общегосударственного масштаба! Это просто неслыханно!

— Боюсь, в силу этого вашу статью могут не опубликовать.

— Не беспокойтесь. Австрия — свободная страна, и моя газета — независимая газета.

— Кроме того, есть опасность, что ваша статья может быть ложно истолкована на фоне все более нагнетаемой вашей печатью ксенофобии. Дескать, еще одна попытка оклеветать несчастных болгар, причиной чего — ненависть к иностранцам.

— Такой опасности нет, — категорически возражает журналист. — Перед языком фактов все замолчат, а факты у вас непреложные.

И в очередной раз набив трубку с намерением отравить воздух в квартире до крайних пределов, замечает:

— Я знаю, что вас гложет сомнение, не вооружите ли вы этим материалом своих противников. Я понимаю вашу позицию, хотя вы ее и не озвучивали. Хочу вас успокоить и в этом отношении. Моя статья будет написана в соответствии с моими личными взглядами. А они заключаются в том, что свободное общество невозможно построить преступными средствами и что с помощью бандитизма и коррупции демократии не добиться.

— И еще одно, — говорю уже у двери. — Я не хочу, чтобы документы получили широкую огласку до публикации, а также чтобы раскрывался их источник.

— И в этом отношении будьте спокойны. Я достаточно времени работал с документами, чтобы разобраться, точен ли перевод и идентичны ли копии оригиналам. В конце концов, мы оба одинаково рискуем. И будьте уверены: я вас не выдам.

Статья Вебера появляется неделю спустя. Начало вынесено на первую полосу под заголовком, набранным крупным кеглем: «Болгария — Колоссальное ограбление». Стиль изложения выдержан в обычном для Вебера резко наступательном стиле, но важно, что статья изобилует конкретными фактами — событиями, датами, цифрами и именами. Весь механизм чудовищного преступления раскрыт с такой убедительностью, что оспорить изложенное трудно. Уже на следующий день краткий пересказ статьи из «Ди Прессе» перепечатывается и другими ведущими западными газетами. Все говорит за то, что вокруг аферы поднимется еще больший шум, поскольку статья Вебера — только первая из запланированной серии.

Для западной публики эта сенсация — всего лишь одна из многих других, которые являются непременным блюдом в духовном меню западного общества. Но в Болгарии эта журналистская бомба, несомненно, произведет грандиозный эффект. Правда, я не уверен, что последствия этого взрыва не окажутся для меня фатальными.

Через два дня после публикации спускаюсь в подземный переход, где в определенные дни у меня происходят встречи с представителями Центра. Сегодня именно такой день, и я не хочу, чтобы там решили, будто я сбежал. Как и ожидалось, меня встречает все тот же знакомый тип.

— Что-то ты стал избегать меня, — замечает он, когда мы поднимаемся на поверхность.

— Такова игра.

— Будешь объясняться в другом месте. Тебе предписано немедленно вернуться в страну.

— Что значит «немедленно»?

— Немедленно значит немедленно.

— У меня остались неотложные дела.

84